Не слушайте мнения моей сестры обо мне. Они всегда полны надежд, а значит, всегда ошибочны.
В тебе здравомыслие матери и безрассудство отца. Я вижу, как они борются. Пусть победит мать.
Там, во Франции, я привык смотреть как умирают люди, но не привык к виду умирающих лошадей, они тяжело умирают...
— Вам веселую песню или грустную?
— Грустную.
— Хорошо, но предупреждаю, я разобью вам сердце.
— Уже разбито...
Дорогая Грейс, я пишу тебе без злости, очень давно я научился ненавидеть своих врагов, но еще никогда никого из них я не любил.
— Что ты делаешь, Томми?
— Навоз разгребаю, как и ты, Кёрли.
— Зачем?..
— Чтобы напомнить себе кем я был, не будучи тем, кем являюсь.
— Иногда я жалею, что спас тебя от той пули во Франции.
— Поверь, иногда и я об этом жалею.
Господу все равно, где ты живешь — в трущобах или во дворце. Господу все равно, беден ты или богат. Для него ты все равно остаешься божьим.
— Чем занимался ваш отец?
— Он предсказывал будущее и воровал лошадей. Часто предсказывал, что у кого-то умыкнут лошадь и все дивились, когда так и случалось.
Хотите меня убить — цельтесь в голову. Там все проблемы. От выстрела в живот умирают пол дня. Я видел таких на войне, солдаты ходят с кишками в руках, как с грязным бельем.
— Значит, я буду решать вашу проблему?
— А я завоевывать вам медаль.
— Если я получу медаль — я выгравирую ваши инициалы сзади.
— О, мои инициалы на вашем заду — ничего себе картинка.
Помнится, я где-то читал, что вы, ирландцы, не можете договориться между собой. Король предлагает подписать мирное соглашение, а вы раздуваете конфликт. Забавно, не так ли? Война за мир...
— Джентльмены, это ваш двоюродный брат — сын Полли Майкл.
— Рад знакомству, я Джон.
— А я Артур. Уже встречались. Я частенько выбрасывал тебя в окно, а Джон ловил.
— Я засовывал тебя в коробку и гонял по Уэстер-стрит.
— Одна минута перед боем. Солдатская минута. В бою это все, что у тебя есть. Одна минута на все. Все, что было до — бессмысленно, всё, что будет после — бессмысленно тоже... Ничего не сравнится с этой минутой.
— Разве у тебя было недостаточно таких минут во Франции?
Ты знал, что сумасшествие дарит свободу? Иначе мы просто крестьяне, подчиняющиеся законам. Я вижу, что в тебе тоже живет это сумасшествие.
Моя голова как баржа, груженная углем и железом. И когда она накреняется, груз скользит то к одному борту, то к другому, и в конечном итоге — баржа переворачивается. Вот и моя голова, как эта чертова баржа — качается, качается и переворачивается, и я ничего сделать не могу.
— Ты думаешь, я шлюха?
— Все мы шлюхи, Грейс, мы просто продаём разные части себя.
Виски — самая лучшая сыворотка правды, сразу показывает, кто лжет, а кто нет.
Ложь ходит быстрее правды.
Нужно хранить то, что любишь.
Когда план хорош — торопиться смысла нет.
Ты не ведешь переговоров, когда обороняешься.
Выкладывай! Господь и тетя Полли тебя слушают.
— Томас Шелби.
— Мои руки в крови.
— О, мои тоже.
Политика — это когда намеренно делают что-то лучше для одних и хуже для других.
Ты должен добиваться того, чего хочешь, по-своему.
— Я люблю тебя.
— Это пройдёт, Грейс. Всё проходит...
Вы не должны позволять вашему прошлому влиять на ваши суждения.
В пабах люди много чего болтают. Чаще всего, за них говорит виски.
Дай вам Бог оказаться в раю прежде, чем дьявол узнает, что вы умерли.
Интеллект штука хорошая, но часто включается тогда, когда уже поздно.
Единственный способ гарантировать мир — внушить, что война безнадежна.
Твой брат не соблюдает законы, но живет по правилам.
Я кое-что понял. Мы с вами очень разные, но в то же время совершенно одинаковые. Как отражение в зеркале. Мы ненавидим людей, а они, в свою очередь, ненавидят нас. И боятся нас. В конечном итоге ваше сердце будет разбито, как и мое. Такие как мы, мистер Шелби, всегда будут одни. И за всю любовь, которую мы получаем, приходится дорого платить.